ВИА 60-70-80х
Публикации
Вопросы
Фрагмент № 6:
Номер один ("Песняры")
Первое знакомство. Летние каникулы, центр
Львова. На старомодной круглой тумбе - афиша вокально-инструментального
ансамбля из Минска с непонятным названием "Лявоны".
Фото на ней сине-белое, невзрачное. "Тоже мне, молодёжный ансамбль,
- подумал я, - какие-то мужики усатые, а у одного и вовсе лысина".
И только много позже я узнал, что это именно они стали потом "Песнярами"
- безусловно, ВИА № 1 в Советском Союзе.
13-е лирическое отступление: "Три источника". У тех, кто во времена своей юности отдал так много драгоценных дней и ночей, достойных лучшего применения, изучению такого, казалось, важнейшего предмета, как "История КПСС", это словосочетание вызовет вполне определённые ассоциации. Но сейчас речь пойдёт не о марксизме-ленинизме.
В 70-е лично у меня было три "легальных" печатных источника музыкальной информации. Во-первых, журнал "Ровесник", из которого я черпал сведения, главным образом, об иностранных исполнителях. В нём даже песни "Beatles" иногда печатали, правда, только с русскими текстами ("Я снова в СССР! Я очень счастлив, ребята! Снова в СССР!"). Во-вторых, в армии открыл для себя журнал "Клуб и художественная самодеятельность" ("КХС") - там можно было добыть кое-какие сведения о советских, а иногда и зарубежных, певцах и ансамблях. Но, к сожалению, оба журнала долгое время были доступны только в библиотеках. А ещё в магазине "Ноты" на Крещатике за символическую сумму от 38 до 43 копеек можно было купить польский журнал "Spewamy i tancujmy". Это был нотный сборник польских исполнителей, но в нём имелась пара страничек с короткими информациями и крошечными фото исполнителей западных. Ради этих страничек он, собственно, и покупался.
Так вот, в журнале "КХС" по результатам опроса читателей в начале каждого года публиковался список самых популярных за прошедший год отечественных ВИА, певцов и певиц. К сожалению, документально свои слова подтвердить не могу - затерялась где-то выписка с таблицей за 1976-й год. Но была она очень показательной: среди ВИА на 1-м месте - "Песняры", опережающие своих ближайших конкурентов, "Ариэль", на несколько сот баллов (как они считались, уже не помню). А те, в свою очередь, намного оторвались от остальных, а было их в списке 20, с результатами от нескольких десятков до нескольких баллов. И, думаю, рейтинг этот, тогда ещё никем не купленный, вполне отражал истинное положение вещей. Я, по крайней мере, мог бы под ним подписаться, нисколько не боясь погрешить против истины.
Что я видел, что я слышал. Летом, а может ранней осенью 71-го, центральные улицы Киева украшали многочисленные и разнообразные афиши ВИА "Песняры", теперь уже с большими яркими фотографиями и надписью "Лауреат IV Всесоюзного конкурса артистов эстрады". По радио постоянно крутят "Скрипят мои лапти" и "Косил Ясь конюшину". Это что-то совершенно необыкновенное и ни на что не похожее! Вне всякого сомнения, мне просто необходимо увидеть этот ансамбль "живьём"!
Мы с братом попали на дневной концерт в последний день гастролей. Громадный зал Дворца спорта (и в дальнейшем "Песняры" выступали только там - другие залы просто не могли вместить всех желающих), но мы сидим недалеко от сцены, как раз против Владимира Мулявина (даже как-то неудобно напоминать, что это - отец-основатель и бессменный художественный руководитель ансамбля). Кстати, "Песняры" были первым необезличенным советским ансамблем, - всех артистов первых составов мы знали в лицо, по именам и фамилиям.
Но по порядку. Концерт был на два полных отделения. "Белая Русь ты моя" - прозвучало мощно и красиво, и песня эта задала тон и настроение всему концерту. Музыкантов было восемь. На них серые костюмы (см. фото на обложке дебютного диска) и короткие сапожки. Владимир Мулявин, с гитарой наперевес, расположился в левом углу сцены, рядом с роялем. У него была не какая-то гэдээровская "мюзима", обычная для отечественных ВИА (такая была у его брата Валерия), а шикарный чёрный "империалистический" "Gibson". Под крышкой рояля, за который Мулявин, кстати, тоже иногда садился, лежал ещё один предел мечтаний - 12-струнная электрогитара, а также большой платок, которым музыкант время от времени вытирал лысину. Как соло-гитарист Мулявин мне сразу понравился. Играл он изящно и красиво. Его гитарные пассажи-всплески были необычны и очень оживляли звучание ансамбля: так тогда у нас не играл никто.
Да и вся инструментальная группа выглядела очень слаженной, а уж про ансамблевый вокал и говорить нечего - так классно у нас и тогда никто не пел, и сейчас не поёт. С этим не могли спорить даже самые отъявленные снобы, которым музыкальный стиль "Песняров" не нравился. Ансамбль узнавался с первых тактов, с первых слов песни, и не важно, на каком языке он пел. И узнаваемость эту "Песнярам" удавалось сохранять долгие годы, несмотря на смену исполнителей и музыкальных пристрастий.
На том первом концерте мне нравилось абсолютно всё: что-то больше, что-то, может, меньше, но "проходных" песен в программе не было. Был, правда, один довольно курьёзный номер (я только сейчас о нём вспомнил): весьма представительная тётя под аккомпанемент ансамбля изображала какие-то классические произведения посредством… художественного свиста.
Но продолжим знакомство с ансамблем. На бас-гитаре играл высокий и серьёзный Леонид Тышко, на скрипке - Валентин Бадьяров, за барабанами сидел (и лихо с ними управлялся) уже тогда довольно плотный Александр Демешко. На большом барабане его ударной установки была надпись "Песняры" - шик, как у западных групп! Совсем юный, ещё безусый Леонид Борткевич пел, пощипывая иногда от волнения штанину, и играл на бубне. Несколько в глубине сцены держался Валерий Мулявин (ритм-гитара, труба). Справа расположились Владислав Мисевич ("саксофон, флейта и народный инструмент дудочка"). За органом стоял Валерий Яшкин. А ещё он играл на лире - старинном музыкальном инструменте, придававшем некоторым песням неповторимый колорит. В. Яшкин и вёл тот концерт (все последующие - В. Мисевич). Вели себя музыканты тогда на сцене весьма сдержано, да и в дальнейшем обходились без приплясываний и притоптываний: в этом просто не было необходимости, зрителям вполне хватало самой музыки.
"Золотым" почему-то называют более поздний состав "Песняров", мне же больше запомнился именно этот - может, оттого, что музыкантов было меньше десятка, и практически всю программу они отработали на сцене все вместе, а не приходили-уходили, как бывало позже. Хотя основными вокалистами того состава были Борткевич и сам Владимир Мулявин, но были они скорее запевалами, чем не солистами. Чисто сольных вокальных номеров практически не было - пели все, за исключением А. Демешко (о его собственном сольном номере - позже). И как пели! Когда мама после концерта спросила нас, кто больше понравился - "Весёлые ребята" или "Песняры", брат сказал, что у "Песняров" более академическое пение. Что это такое, я, пожалуй, не смог бы тогда сформулировать, но мнение старшего брата (возможно, он даже не догадывался об этом, а я не любил это показывать) в некоторых вопросах мной принималось безоговорочно; и в данном случае я понял, что "Весёлые ребята" - это веселье и лёгкость, а "Песняры" - основательность и солидность.
Чтобы зря не перечислять, скажу, что на концерте исполнялись все песни, вошедшие потом в первый "гигант" "Песняров", а ещё песни, которые не издавались в грамзаписи, но звучали в фильме-концерте "Песняры", который вскоре вышел на телеэкраны.
А заканчивалось первое отделение концерта песнями, с которыми ансамбль стал лауреатом вышеупомянутого конкурса артистов эстрады. Это были "Хатынь" Игоря Лученка и классика советской песни - "Тёмная ночь" Никиты Богословского. Если от первой просто мороз шёл по коже, то вторая удивила и поразила неожиданным "песняровским" прочтением и очень красивыми гитарными проигрышами.
Из народных песен запомнились ещё "Как я ехал к ней" и шуточная "Заболела голова" - бенефис Александра Демешко: он и спел её, и выдал необычное тогда соло на ударных. Возможно, что это с его лёгкой (или тяжёлой?) руки такие "барабанные номера" стали включать в программу, наверное, почти все тогдашние ВИА.
Вообще об аранжировках народных песен следует, конечно, сказать особо. Несомненно, они были современными по форме, но при этом звучали очень органично и целостно. Каждая нота, каждая интонация в них были выверены и взвешены. Ощущения какой-то неестественности и неловкости не возникало. Песни не выглядели искусственно втиснутыми в рамки новых ритмов и схем, что, в общем-то, нередко случается при попытках "осовременивания" фольклора. Это были именно народные песни, просто исполненные сегодня, сегодняшними музыкантами. В этом, наверное, и заключается высший пилотаж интерпретации народной песни. К слову, и весь тогдашний репертуар "Песняров" очень отличался от репертуара других ВИА, ибо был своим, оригинальным, и не включал песен, "кочующих" от одного исполнителя к другому, что случалось нередко.
Уже перед самым концом концерта В. Яшкин сказал примерно такую фразу: "Beatles", "Monkees", "Rolling Stones" - всё это прекрасные группы, они умеют выжимать последний крик из толпы. Но "Песняры" пошли по другому пути" и т.д. (Только в прошлом году я узнал, что, оказывается, и "Песняры" в начале карьеры тоже пели и "Ob-la-di, ob-la-da", и "Yesterday").
Зал был заполнен до отказа, после каждой песни звучали искренние и дружные аплодисменты, но при этом зрители вели себя достаточно спокойно, девочки не визжали и на сцену не лезли. Всё было основательно. Под занавес очень по теме была исполнена опять же по-песняровски сделанная старая песня: "Бывайте здоровы, живите богато!"
В общем, после такого концерта (и в таком возрасте) кажется, что всё в мире прекрасно, и красота действительно спасёт мир (правда, эта утопическая формула тогда мне ещё не была известна).
Излишним будет говорить, как я ждал выхода пластинки "Песняров"! Сначала вышла гибкая пластинка с тремя песнями, а потом уже и "гигант" (только В. Бадьярова на фото уже не было). Это был первый мой диск с индексом "СМ" - "стерео-моно", хотя до приобретения стереопроигрывателя прошёл ещё не один год. Все песни на нём были классные, но мне больше других нравились "Косил Ясь конюшину", "Скрипят мои лапти", "Ой, рано на Ивана", "Пойдём вдоль улицы" и, конечно, "Александрина", особенно её инструментальная часть: "сдирая" проигрыши, многие начинающие гитаристы пытались освоить премудрости инструмента. Это была, наверное, первая наша песня, в которой было так много гитары.
14-е лирическое отступление: Мечта меломана. Во время моей студенческой командировки в Москву, о которой я уже вспоминал, мы с товарищами попали в квартиру настоящих коллекционеров: вся стена огромной комнаты, оснащённой мощнейшей диковинной квадросистемой, была заставлена стеллажами с импортными дисками, от одних названий которых дух захватывало. А демонстрировал это богатство меломан весьма преклонного возраста, большой поклонник "АББЫ", якобы даже посетивший их закрытый концерт в Кремле во время визита шведской королевской четы. Так вот, среди этого океана лёгкой и классической музыки "вражеского" издания, привезенного его сыном, ответственным работником, из заграничных командировок ("мы очень любим музыку, и сын все деньги в поездках тратит на пластинки"), нам попался диск со знакомыми, но уж как-то слишком до синевы выбритыми и серьёзными лицами на обложке - "Песняры"! Это было какое-то экспортное издание их первого альбома, никогда я такого больше не встречал.
...А потом был скандал во время концерта в Волгограде, покаянное письмо "Песняров" в "Комсомолку" и на некоторое время - тишина.
Когда на весенних каникулах нас, школьников, повезли на турпоезде по маршруту Минск - Брест - Хатынь, во время автобусной экскурсии по белорусской столице у входа в какой-то (может и центральный - не знаю) ресторан мы увидели написанную краской, как в кинотеатрах, афишу: "Вокально-инструментальный ансамбль "Песняры". "Наверное, это закат их карьеры", - сделали тогда мы, не умудрённые опытом юнцы, скоропалительный вывод. Но, к счастью, ошиблись.
15-е лирическое отступление: Эх, Татьяна… В той памятной поездке нас, кроме учителей, сопровождала наша старшая пионервожатая Татьяна (была тогда и такая должность в школе). Жгучая брюнетка, отнюдь не худая, но шустрая и весёлая, а бюст… Смущал он, наверное, не одного мальчишку (куда там нынешним худосочным топ-моделям!). И многие, наверное, хотели, чтобы в вагоне-ресторане она сидела именно за их столиком (мне повезло!). Но вот ловлю себя на мысли: вряд ли хотел бы увидеть её сегодня - может быть, расплывшуюся, усатую, с отвисшими сиськами (простите за натурализм). Пусть уж лучше она останется в памяти такой, как была, - молодой, симпатичной и задорной.
Так может, и с музыкой так же? Может, пусть те песни остаются и живут там, в своём времени? И ещё в нашей памяти.
"Песняры" вернулись, и как! Одна за другой появлялись новые, сразу становящиеся популярными песни. Казалось, за что бы ни брались "Песняры", всё у них получалось: и неожиданный вариант всем известных "Дроздов", и лирическая "Алеся", и классическая, на мой взгляд, обработка народной песни "И здесь гора, и там гора", и мулявинские "Завушницы", и, конечно, "Берёзовый сок", исполнить который лучше, казалось, просто невозможно. Хотя по поводу последней песни довелось услышать и другое мнение. "Петь её надо просто под гитару", - утверждал наш учитель автодела. Тогда я возмутился таким "вольнодумством", но позже понял, что свой резон в этом мнении был.
16-е лирическое отступление: Уроки автодела. В 10-м классе любимым уроком у нас был урок автодела, несмотря на то, что автомобиля в школе и в помине не было. Дело в том, что наш учитель автодела Игорь Иванович был инженером по образованию, но по призванию - музыкантом. В маленьком кабинете автодела стояло пианино (видимо, по его просьбе перетащили), и урок у нас проходил примерно так: Игорь Иванович задавал нам что-то читать в учебнике, а сам брался за партитуру для своего ВИА, время от времени присаживаясь за инструмент. Мы сначала робко, потом всё настойчивей просили его что-нибудь сыграть, учитель же наш, как правило, отказывался, чтоб не нарушать, как я понимаю, субординацию и дисциплину. Тогда мы сами начинали, дурачась, петь какую-нибудь песню, скажем, из репертуара Дмитрия Гнатюка. В конце концов, стороны приходили к соглашению: мы сидим тихо весь урок, не мешая учителю, а перед переменой Игорь Иванович (был-то он всего лет на шесть старше) нам что-нибудь споёт из собственных песен или популярного репертуара. Прошло много лет, имена других, "серьёзных" учителей, забылись, а его - нет.
Но вот демонстрировавшийся по ТВ году в 74-м фильм "Ясь и Янина" показался мне каким-то пустоватым, интересным только постольку, поскольку в нём участвовали "Песняры". А новая версия известной песни про Яся и его клевер была отнюдь не лучше первой. (Да и "Наши любимые" из новогодней программы, извини, Миша, мне тоже тогда не очень нравились).
Новый голос "Песняров" - Анатолия Кашепарова - я воспринял тогда весьма сдержанно, да и все последующие изменения в их составе встречал с какой-то ревностью. Вторая пластинка ансамбля вышла, на мой взгляд, менее целостной, чем первая, это был скорее сборник песен, но каких! И в некоторых из них ещё можно было услышать характерные гитарные всплески Мулявина.
А самую лучшую, по мнению многих моих знакомых, свою программу "Песняры" привезли в 76-м, но увидеть её я не мог по уже известной уважительной причине: служил. В ней прозвучали многие новые песни: "Снегурочка" и "Будочник" В. Мулявина, "У доли своя весна" Владимира Ивасюка (кажется, единственная песня, исполненная ансамблем на украинском языке), народные песни с утяжелёнными аранжировками ("Стоит верба"). Цитирую короткую оценку товарища: "Программа была всем в кайф".
Вообще, "Песняров" в Киеве любили и уважали. Любили - это значит, что "Песняры", давая в течение недели по 2-3 концерта во Дворце спорта, неизменно собирали полные залы. Уважали - означает, что класс ансамбля безоговорочно признавали люди абсолютно разных музыкальных предпочтений. Местное телевидение, как правило, записывало их концерты - или в студии под фонограмму, что не очень интересно, или прямо на концерте - вот эти программы было действительно интересно смотреть.
17-е лирическое отступление: Феномен. Для меня было само собой разумеющимся, что Владимир Мулявин, формальный и неформальный лидер "Песняров", этот пропагандист (в хорошем смысле) белорусской песни - природный белорус. И я был страшно удивлён, когда узнал, что родом он с Урала, а в Белоруссию попал только во время армейской службы (как, кстати, и В. Мисевич). Как он смог так поднять белорусскую песню, дотоле практически никому у нас в Союзе неизвестную?! Как сделал из вполне обычной народной песни "Косил Ясь конюшину" всенародно любимый и до сих пор звучащий, пусть и в телерекламе или ремиксах, супершлягер (я слышал эту песню в исполнении народного хора - ничего примечательного)? И ещё много таких "как" и "почему".
Два года я не имел возможности видеть "Песняров", но по тем новым песням, которые транслировались по радио, слышал, как меняется ансамбль. "Белоруссия", "Беловежская пуща", "Вероника" и другие были написаны известными и прекрасными авторами, талантливо исполнены, но звучание ансамбля становится другим, оно больше подходит скорее эстрадно-симфоническому оркестру. Может, к этому музыканты и стремились, и кое-кому из моих друзей эта новая основательность нравится, но мне почему-то больше по душе было старое битовое звучание. Вот и "Вологда" - песня, отлично сделанная, но когда я её слышу, то вспоминаю почему-то не "Песняров", а солдата-узбека с нашего КПП, который пел примерно так: "Писма-а я сам лычно, я атнесу почта-а-а…"
18-е лирическое отступление: "Крик птицы". Песню с таким названием привёз из отпуска мой сослуживец по прозвищу Карапузик. Спел - и мне она сразу понравилась, но я отказывался верить, что это "Песняры" - настолько она была непохожа на всё, что они до этого делали, да и вообще слова были какие-то совсем нехарактерные для "советской песни". Написал их, как в последствии оказалось, Юрий Рыбчинский, уже известный тогда, как автор "Вербы", "Диких гусей", "Волшебной скрипки" и многих других популярных украинских песен. (Хотел было написать, как пелся этот "Крик" ночью в казарме, когда на моего земляка и соседа по койке Мишу А. накатывало лирическое настроение по причине передозировки казённого спирта, да передумал - не всем это будет интересно. А вот о том, как услышал впервые эту песню в оригинале - обязательно вспомню).
1977-й год. На сцене Дворца спорта горы аппаратуры. Выходит Владимир Николаев, в длинной свитке, с роскошными усами, садится за орган, надевает наушники и начинает сосредоточенно бегать пальцами по клавишам и крутить какие-то ручки. И вот под аплодисменты появляются остальные "песняры" - в таких же свитках, посолидневшие, даже Борткевич усами обзавёлся и слегка полысел. Сразу замечаю новые лица и с неудовольствием отмечаю, что в составе ансамбля появился соло-гитарист, а В. Мулявин играет на акустической гитаре. Правда, в одной песне он, что называется, тряхнул стариной. И это был как раз "Крик птицы".
...В луче прожектора, в полной тишине он извлекал из гитары такие звуки, что, казалось, кишки выматывал у слушателя. Звуки эти улетали куда-то под купол Дворца спорта, как испуганные птицы. Очень жаль, что на пластинке эту вещь записали без гитарного вступления. (А партия духовых, по выражению друзей-знатоков, уж больно отдавала "Chicago").
Несмотря на отличный саунд и хорошую программу, кое-что меня несколько смутило: ансамбль численно разросся и как бы начал делиться на солистов и аккомпанирующий состав. То есть, создалось впечатление, что из группы "Песняры" стали превращаться в коллектив. Но центральной фигурой в ансамбле, несомненно, оставался Мулявин.
Первое отделение, как складывалось у "Песняров" и впоследствии, было, так сказать, программным. В тот раз эту роль выполняли народные песни, вошедшие потом в их "олимпийский" диск (единственный, состоящий только из народных песен): "Савка и Гришка", "У месяце верасне", "Ой, летели гуси" и другие.
"А жанила мати молодого сына", "Вероника" - это были коронные номера Леонида Борткевича. Голос его звучал ясно и чисто, а когда песни заканчивались, зал взрывался аплодисментами.
Во втором отделении концерта звучали многие уже знакомые песни. "Беловежская пуща" А. Пахмутовой в исполнении Валерия Дайнеко тоже вызвала шквал заслуженных аплодисментов. Конечно, с неизменным успехом прошла и "Вологда", которую пел Анатолий Кашепаров (в ней звучал такой непривычный для "Песняров" баян, на котором играл В. Николаев). Как встречали "Крик птицы", я уже вспоминал, а были ещё впечатляющие мулявинские "Готика святой Анны" и "Аве Мария", тоже для "Песняров" не совсем обычные и по тематике, и по музыке, и оттого, наверное, на пластинках не записанные. Звучал ансамбль отлично - и голоса, и инструменты, и весь концерт был очень высокого уровня, какой-то более зрелый, чем тот, первый. Когда в конце программы В. Мисевич объявлял состав ансамбля, каждый из музыкантов что-то изображал на своём инструменте. Леонида Тышко, наверное, намекая на старое название ансамбля, он называл Лявоном Тышко.
То, что "Песняры" играли здорово и пели лучше всех, было для меня бесспорным. Но и у них случались проколы. Как-то, находясь в ожидании концерта в фойе Дворца спорта перед закрытыми дверями, я услышал, как многократно повторял ансамбль какой-то фрагмент новой песни - это была "Чарочка моя", пел её А. Демешко. Но во время выступления он умудрился-таки вступить не там, где надо. А на одном выступлении музыкант из ритм-секции (догадываюсь, по какой причине, и потому умолчу) то отставал от всех, то забегал вперёд, и я просто диву давался, как все остальные не сбиваются. Можно было бы подумать, что это я во время концерта чего-то не допонял, но как на грех, именно его записали и показали по киевскому ТВ. Но это, конечно, мелочи, особенно при взгляде через четверть века.
19-е лирическое отступление: Курьёз. Совсем недавно, перебирая старые диски, вытащил из конверта пластинку "Песни Игоря Лученка", первую сторону которой занимали песни в исполнении "Песняров", вчитался в этикетку и чуть не выронил диск: руководителем ансамбля на ней значился... В. Мулерман! Будь у меня воображение побогаче, и если бы для меня эта тема была больная, я бы непременно назвал это отступление "Происки врагов", "Заговор" или как-нибудь ещё в том же духе. Но поскольку я этой проблемой не озабочен, то просто приглашаю вас посмеяться над этим курьёзом, как посмеялся я.
Вот не уверен, что все поклонники "Песняров" поймут меня правильно: вроде как объяснился в любви "Песнярам", а от абзаца к абзацу всё какие-то отрицательные нотки проскакивают, хотя ещё в самом начале своих записок обещал никого не критиковать. Но что поделаешь - именно от тех, кого любишь и ценишь, ждёшь чего-то большего, и я не отказываюсь от своих слов: "Песняры" были у нас № 1 и никто их по уровню превзойти не смог. Я, да и не только я, радовался их успехам, продвижению на международный рынок, просто удачным работам, но то, что они делали в 80-х, лично меня - так уж получилось - интересовало всё меньше и меньше. И мне кажется, что и с другими поклонниками ранних "Песняров" происходило что-то подобное: по мере того, как ансамбль становился всё более, по крайней мере, внешне, официально признанным, приобретал популярность во всё более широких кругах слушателей, своих первых слушателей он терял. Нет, я продолжал ходить на их концерты каждый раз, когда "Песняры" приезжали в Киев, но уже как-то по инерции.
Об их "крупных формах" и писать как-то не хочется: мне у "Песняров" нравились всё-таки именно песни. Чтобы выразить свою мысль покорректней, никого не обидев, скажу так: пластинка с "Гусляром", например, в отличие от их первого диска, осталась у меня практически девственно чистая, незапиленная. Из виденных больших программ запомнились разве что некоторые сцены из "Песни о доле", но эти впечатления скорее визуальные, чем звуковые. А на одной из последних их больших программах я просто скучал, дожидаясь песенной части концерта, хотя, как и прежде, с чисто музыкальной точки зрения программа была сложная и безупречно исполненная, но сам материал уже не был мне близок. Порой создавалось впечатление, что отлично отлаженный механизм работает вхолостую. Плохо это было или хорошо, но пришли другие времена, когда стало важно, не как поют, а о чём поют.
Всё меньше оставалось в ансамбле старых музыкантов, всё меньше привлекали меня его новые песни. На последнем виденном мною концерте "Песняров" из основателей оставались только сам Мулявин, уже народный артист Белорусской ССР, да В. Мисевич с А. Демешко - заслуженные артисты республики. Демешко, кстати, за барабанами уже не сидел - в ансамбле появился новый ударник. Место Л. Борткевича занял Игорь Пеня, он вполне вписался в ансамбль, хотя лично мне эта замена показалась не совсем адекватной (но это сугубо субъективное впечатление).
И, честно говоря, песни с последнего купленного мной двойного диска "Песняров" с записью концерта в "России" моими любимыми не стали. А уж такие вещи, как "Я всё тот же" и "Слушай, тёща", как по мне, явно подошли бы больше другому, более легковесному ВИА. Хотя, наверное, та публика, которая стала ходить на "Песняров", принимала эти песни весьма благожелательно.
В общем, после 83-го я за "Песнярами" следить перестал и долго время о них почти ничего не слышал.
20-е лирическое отступление: "Я белорусский
бы выучил только за то..." Возможно, в этом фрагменте
лирических отступлений получилось с избытком, но что поделаешь - всё творчество
"Песняров" очень лирическое и настраивает на соответствующую
волну.
Давным-давно, когда я ещё не ходил в школу, но уже умел читать по-русски
и по-украински, мне в руки попал детский журнал на белорусском языке.
Родители купили его в привокзальном киоске. Нам предстояло довольно долго
ехать в поезде, а больше ничего детского там не было. Не ограничившись
рассматриванием картинок, я на удивление легко освоился с незнакомыми
буквами и неоднократно перечитал этот журнал от корки до корки, практически
не встречая незнакомых слов. Так что с пониманием песен "Песняров"
у меня потом проблем практически не возникало.
А вот ещё одно воспоминание. У нас в школе одним из главных поставщиков свежих анекдотов был Лёшка из параллельного класса. Остался он их знатоком и отличным рассказчиком и по сию пору, и в редкие наши встречи всегда радует чем-то новеньким. Как-то выдал он такой вот вариант "любимого" большинством школьников Маяковского:
Будь я хоть негром преклонных годов
Или индейцем из штата Айдахо,
Я русский бы выучил только за то,
Чтоб всех посылать на нём на …
Это я всё к тому веду, что благодаря "Песнярам" многие впервые услышали и полюбили белорусскую песню, и если уж не стали учить белорусский язык, то, по крайней мере, старались понять, о чём поют "Песняры".
Были, конечно, и пародии на их песни типа:
Буде вишеньки зрывать,
Шо у-жо-па-спели…
Ну, так и пародия - тоже своего рода признание, признак популярности.
Coda. В последние годы интерес к ансамблю вернулся: мулявинские "Песняры" вовсю концертируют, появились "Белорусские Песняры" во главе с Владиславом Мисевичем. Вот только об их распрях, "фанере" на концертах да невесёлой истории Владимира Николаева, поведанной "Комсомольской правдой", говорить здесь как-то не хочется.
А вспоминать при слове "Песняры" я буду, в первую очередь, музыкантов того, самого первого состава. И, конечно, навсегда со мной останутся их первые песни, самые любимые. Песни из того времени, в котором мы были юными и полными неясных надежд, а пионервожатая Таня осталась несбыточной, но всё равно красивой мечтой…
P.S. Давно уже порывался закончить с этим фрагментом, но рука всё как-то не поднималась поставить последнюю точку. То откладывал, потому что хотел посмотреть на обновлённых "Песняров" в программе "Хиты 70-х", то решил не ходить, боясь окончательно испортить свои старые впечатления. И до сих пор не знаю, правильно ли поступил.
Автокатастрофа 14 мая 2002-го года подстегнула
меня, но я решил ничего не менять в уже написанном, не переделывать и
не приукрашивать, подстраиваясь под текущий момент, а оставить всё, как
есть.
Будем надеяться, что в истории "Песняров" последняя точка ещё
не поставлена.
С наилучшими пожеланиями - V.V.,
Рядовой Армии Меломанов
опубликовано 06.06.2002
Фрагмент №2 - ВИА "Поющие гитары"
Фрагмент №3 - ВИА "Голубые гитары"
Фрагмент №4 - ВИА "Веселые ребята"
Фрагмент №5 - ВИА "Норок " и ВИА "Контемпоранул"
